Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Опыт нового прочтения отечественной фантастической классики
На исходе века
Взял и ниспроверг
Злого человека
Добрый человек.
Из гранатомёта
Хлоп его, козла!
Стало быть, добро-то
Посильнее зла!
Евгений ЛУКИН
Евгений и Любовь ЛУКИНЫ в «Миссионерах» высказались настолько ясно и полно, жирно подчеркнув еще и эпиграфом — «Hell is paved with good intentions», что добавить к сказанному трудно. Можно лишь разбавить. Повесть гениальной простотой конструкции и функциональностью напоминает автомат Калашникова: бьет кучно и точно. Не зря же в одном из интервью Евгений ЛУКИН заявил:
— Мы с Белкой (Любовью ЛУКИНОЙ) долго боролись с текстом, хотели переписать, расширить, превратить «пьесу» в «сценарий», но «Миссионеры» оказали столь сильное сопротивление, что нам пришлось смириться.
Каравеллы
Впервые «Миссионеры» были опубликованы в «Искателе» в 1989 году. Наши современники обнаружили дыру в прошлое – в доколумбову Америку и решили подготовить аборигенов к предстоящему приходу европейцев, памятуя, что творили в свое время Кортес, Писарро и прочие. И так хорошо подготовили, что четыре наконец-то появившиеся утлые каравеллы встретила не знающая жалости мощная армия из тысячи кораблей с ракетопланами, ручными ракетометами и напалмом. Туземцы легко уничтожили три деревянных судна и отпустили одно, дабы проследить за ним до Европы:
— Перед глазами с безжалостной ясностью в полный рост вставало грядущее: горящие лувры и эскуриалы, ракетометы против мушкетов, смуглые татуированные цивилизаторы против белых дикарей христиан. Пружина неудержимо раскручивалась в обратном направлении, и помешать этому он был бессилен (это мысли одного из тех, кто все это осуществил, – изрядно постаревшего – ему уже за 80 лет – и понявшего, что исправить содеянное он не в силах).
При этом люди с той и этой стороны по сути своей не особо изменились по сравнению с реальной
нашей историей. У девушки-снайпера с двухкорпусного катамарана «Тахи тианга» — татуировка на груди перекрыта шнурком с шестью человеческими клыками, а священник с каравеллы «Святая дева» пишет в дневнике:
— Сердце мое ликует при воспоминании о том, какой радостью и благочестием светились обветренные грубые лица этих людей, как ободряли они — низкими словами, но искренне — туземца, готового воспринять свет Божий.
Адмирал был недоволен, что отплытие откладывается, но даже ему пришлось уступить единому порыву осененной благодатью толпы. Обряд был совершен, и туземца с торжеством возвели на костер, ибо теперь, перестав быть бессмысленным животным, он подлежал церковному суду за явную связь с дьяволом.
Прими его душу, Господи! Он умер как человек, пламя костра очистило его, выжгло все вольные и невольные прегрешения.
Изменилось лишь понимание, кого считать «дикарем»: один из оставшихся здесь и состарившихся наших современников гневно восклицал об индейцах, которые когда-то «украшали себя блестящим мусором, выброшенным европейцами за ненадобностью!.. Можешь ты представить себя в ожерелье из стреляных гильз и с жестянкой от консервов на голове?» и не смог сдержать истерического смеха, когда увидел на шее захваченного с каравеллы адмирала «на цепочке словно некий орден или редкостная драгоценность, болталась стреляная керамическая ракета малого калибра».
Само просится сопоставление "культуры" и "цивилизации":
— Культура имеет душу. Цивилизация же имеет лишь методы и орудия (Николай Бердяев "Философия неравенства").
Спустя годы, попаданцы повалили в русскоязычную фантастику косяком, но повесть ЛУКИНЫХ была одной из первых.
Тупапау
«Миссионеры» ЛУКИНЫХ – притча, в которой не стоит искать прямых исторических ссылок. Авторы указали, что острова располагаются на параллельной Земле, но очень похожей, судя по появившимся европейцам, на нашу. Иначе встал бы вопрос о том, что Полинезия располагается в Тихом океане, а вся Конкиста проистекала по другую сторону материка – со стороны океана Атлантического. И много севернее. Даже Магеллан, первым вышедший в Тихий океан, встретил на своем пути из бесчисленного множества островов Океании лишь «два пустынных островка, на которых нашли одних только птиц да деревья». В повести история покорения новых территорий европейцами проходит по иному сценарию. У нас оставленной до поры в живых каравелле необходимо было для возвращения проплыть Магеллановым проливом и тем самым открыть сначала для отслеживающих судно гигантский американский материк, которого они не знали.
Первым подступом к теме стала для ЛУКИНЫХ повесть «Тупапау, или Сказка о злой жене», появившаяся в газете «Вечерний Волгоград» в 1983 году. Она, хотя и получила, в 1998 году, после книжной публикации, премию «Интерпресскон» за «среднюю форму», явно для писательского дуэта ученическая и проходная. Здесь группа молодых людей случайно (ударом молнии) оказывается в доколумбовой Полинезии. Татуированный местный вождь, двухкорпусный катамаран "Пуа Ту Тахи Море Ареа", табу, война между племенами – все это появилось потом в «Миссионерах».
Предтечи
Супруги ЛУКИНЫ писали не в безвоздушном пространстве. Тему лекарства, оказавшегося хуже болезни, поднимал в «Страж-птице» Роберт Шекли.
Север Гансовский рассказывал о попытке изменить историю, убив в прошлом Юргена Астера, которому только предстояло когда-то стать кровавым диктатором и воплотить в жизнь огороженные колючей проволокой «резервации воодушевления», эвроспиртовые котлы, сжигающие тысячи жертв, каменоломни и мировую бойню. Удавшаяся попытка привела к тому, что вместо Астера появился Гитлер ("Демон истории" 1968 года).
Как писал сам Евгений ЛУКИН в записи от 3 ноября 2021 года блога на author.today:
— Первая наша попытка прописать иной мир во всех подробностях. Где-то у меня до сих пор хранится картонная папка с эскизами парусных авианосцев, набросками карт (в том числе и карт распространения того или иного диалекта), словариками, выписками из удивительной книги о полинезийских мореплавателях “We, Navigators” и т. д.
Мы сознавали, что вторгаемся на творческую территорию Стругацких (островные империи, сопляки с гранатомётами, бесконечная бессмысленная война), но полагали, что восемь лет самостоятельной работы не позволят нам стать очередными подражателями Братьев.
— Детская придурь (сбежать в первобытную Полинезию) обернулась попыткой защитить идиллический выдуманный мирок от вторжения европейцев, в результате чего мы так изуродовали несчастные острова, что конкистадоры скромно курят в сторонке. Ей-богу, намерения у нас были самые благие. Нам и вправду не хотелось, чтобы «рай по правому борту» сменился адом, однако повесть оказалась сильнее, а главное, умнее нас самих.
Пользуясь случаем, спешу передать запоздалую благодарность Святославу Логинову, вдребезги разнёсшему один из первых вариантов «Миссионеров» (тогда это ещё называлось «Бумеранг»).
— Да не смогут они там добыть нефть! — неистовствовал он. — При их уровне технического развития? Бросьте, ребята…
Развалил нам, гад, всю экологию с технологией. Называется, погостить приехал!
— Ладно, — зловеще произнёс кто-то из соавторов. — Сломал — чини. Пока не придумаешь замену нефти — жрать не дадим!
Вы не поверите, но ему хватило получаса, чтобы вспомнить «бразильский вариант» и варварски разомкнуть производственный цикл: горючее островитяне получают, перегоняя в спирт сахарный тростник, а барду, не перерабатывая, сбрасывают по наклонным канавам в бухты. Самотёком. Особенно впечатлили нас семиметровые хребты серой зловонной пены вдоль берегов.
Понятно, что гость был немедля накормлен.
Повесть приглянулась публике, огребла «Еврокон-90», но, как к ней относиться, не знаю по сей день. Она многое нас заставила понять, но совершенно была не понята читателями. Мне кажется, всех очаровало именно то, что ужасало авторов: романтика пренебрежения личностью во имя целого.
Трилогия
Позже Евгений ЛУКИН, после смерти супруги-соавтора, написал роман «Разбойничья злая луна» (1997 год) и повесть «Слепые поводыри» (2000 год), образовавшие с «Миссионерами» цикл. Они — за рамками рассматриваемого временного периода, но не сказать о них нельзя.
События романа проистекают через сотню, другую лет после завоевания полинезийцами Евразии. Об этом, впрочем, мы судим лишь по косвенным признакам. Управляющие необыкновенной техникой татуированные люди проходят лишь краем повествования. Судя по эму краю, они вновь ведут войну между собой, но уже в планетарном масштабе. И добывают стратегический ресурс для этой войны – нефть: им нужно лишь, чтобы не мешали. Поэтому тайные «миссионеры» , внедряемые в ближние к местам добычи государства, делают все, чтобы те завязли во внутренних разборках и не лезли, куда не надо. Происходит все на Ближнем Востоке или Северной Африке, где «корабли пустыни» существуют не в переносном значении, а в прямом – судна действительно передвигаются по песку с помощью гигантских колес и парусов. Океан для обитателей этой страны – лишь нелепая легенда.
Главного героя, человека благородного происхождения, принимают за известного разбойника, и, чтобы выжить, ему действительно пришлось стать им (помним-помним про "Тень воина" и "Двойную звезду"). Описывается уникальная культура, к которой у добывающих нефть и управляющих смертоносными ракетами интереса нет: они заняты своими глобальными разборками.
Роман неплох, добротен, но нет в нем фирменной лукинской парадоксальности, фейрверка. Он несколько напоминает произведения Гая Гэвриела Кея.
А вот соло со «Слепыми поводырями» — иной случай. Немало рецензий о «Миссионерах» сразу же сбиваются на «Поводырей»: такую песню-де испортил.
— Жестокий мир "Миссионеров" сотворили не рефлексирующие интеллигенты-шестидесятники, мягкотелые идеалисты, пытавшиеся ценой многих жертв сохранить уникальную полинезийскую цивилизацию, а вместо этого выпестовавшие очередную империю. Его создали новые герои, порожденные новым жестоким временем. Нашим временем. Девяностыми. Люди изначально с гнильцой, — писал в 2000 году Василий Владимирский в рецензии «Не возвращайтесь по следам своим...».
Действительно, 90-е произвели неизгладимое впечатление на Евгения ЛУКИНА. Можно судить об этом, в частности, по стихам из сборника «Дым отечества» 1999 года. Благие помыслы 80-х о свободе и демократии обернулись в следующее десятилетие массовым обнищанием, разорением заводов и НИИ, криминальными разборками, малиновыми пиджаками и продажной властью. Практически адом. Как в «Миссионерах».
Но Игорёк, главный герой... или антигерой, который, казалось бы, из «поколения дворников и сторожей», понял главное:
— Помнишь, ты мне когда-то сказал: "Здесь мы не можем ничего! Там мы можем всё... Да! Там мы можем многое. И ты это знаешь сам... Но, Владик! Здесь, как выяснилось, дело обстоит точно так же. За какой-нибудь месяц я понял (ты не поверишь!), что разница между Россией и первобытной Полинезией исключительно в масштабах. Вот и всё... Пойми, Герреро — не более чем полигон. Именно там, на атолле, мы обучились всему! Так, спрашивается, какой же мне смысл рулить историей там, когда с тем же успехом я могу это делать здесь?!
— Там — прошлое... — напомнил Влад.
— Прошлое... — усмехнувшись, повторил он. — Здесь тоже прошлое. По отношению к будущему. И я это будущее переделаю, попомни мои слова!
Так что все, что можно было осуществить там, в прошлом, на параллельной Земле, можно осуществить здесь и сейчас. Надо лишь понять, что никакой разницы нет...
Все три части – о разном. Если читать трилогию целиком, то — непременно только в порядке написания, завершая «Поводырями». Но лучше все же ограничиться «Миссионерами».
облако тэгов
